Как говорила моя дорогая бабушка, встречают человека по одёжке, а провожают… по ней же. Только вот, сколько себя помню, у меня никогда не было желания выкладывать лишние хрустящие бумажки за крокодильчика на груди или три белые полоски на лампасах. Возможно, дело в моём природном нонконформизме, но не исключено, что здесь замешана самая обычная жаба. Важно, однако, другое: в моём шкафу сегодня найдётся всё, что нужно, выглядит оно стильно, а стоит — крайне мало. И никаких чуде…
Секонд-хенд
Свой первый секонд я вспоминаю с содроганием — почти как первый секс, ну, или кекс, если вам угодно. Кроме меня и моей подруги Юльки, в магазине были две женщины преклонных лет. Они явно заглянули сюда, чтобы найти дешёвую одёжку на всю свою немалую семью, причём, очевидно, немалых размеров.
У меня сразу всё не заладилось. Я безнадёжно утопала в джинсах, ношеных дородными немками, и рубашках, которые некогда принадлежали подросткам непонятного пола. К тому же, мне было чертовски стыдно ковыряться в насыпях странно пахнущей одежды. Это было разочарование. Юльке, напротив, секонд понравился: она купила себе платье и украла пару шорт.
В следующий раз я решила быть настойчивой, то есть без «обновки» не уйти. Дело было на вещевом рынке за Сенной площадью. Я перелопачивала груды тряпья в компании борщеварок с грудями пятого размера и мнила себя модной девочкой.
Тогда мне повезло: мой гардероб пополнился двумя жакетами безо всяких следов носки, а один даже со значком Гейдельбергского университета. Заплатила я за всё это счастье 120 рублей. И поспешила унести ноги, потому что две нахрапистые борщеварки начали рукопашную из-за рубашки, которую они выхватили одновременно.
SALES!!!
Моя хорошая знакомая Жанна обожает распродажи. Ей очень нравится, когда на ценнике «5000? зачёркнуто, и ниже — покрупнее — написано «3500?. Жанне кажется, что, покупая такую вещицу, она показывает свой отманикюренный средний пальчик системе потребительства.
На Жанну действуют и ценники типа 999 рублей. Однажды мы поспорили. Я уверяла, что 999 — это тысяча, а Жанна стояла на том, что это 900 рублей. Никто не победил.
Между тем, в сезонные распродажи я верю и их посещаю. Конечно, нет смысла покупать летом свитшот цвета фуксии, потому что зимой он с вероятностью 200% окажется совсем не модным. А вот кроссовочки McKinley, добытые мною за 700 рублей, в следующем сезоне оказались бессовестно выставлены на стенде с новой коллекцией — дороже в три раза, разумеется.
На распродажах я покупаю тёплые шарфы, демисезонные ботинки и утеплённые брюки.
«Перешивка»
У моей мамы есть «Чайка». Не автомобиль, конечно, но тоже хорошая машина — швейная. Кому-то повезло меньше, и у них такой мамы нет. Но есть другие люди с руками, растущими из нужного места. Возможно, вы просто ещё не выявили в ком-то из друзей талант портного.
Не спешите расставаться с немодными вещами. Достаточно полистать новый Vogue, чтобы понять, в каком направлении двигаться. Мама делает мне из старых платьев блузки, а из немодных джинсов-клёш — бриджи с отложенными краями, и я выгляжу как девочка с обложки, не меньше.
Free market
Однажды, путешествуя по Европе, я попала на «вписку» в чудесный гостеприимный дом с книжными полками от пола до потолка. Вошла в гостиную и растерялась: широкий диван и прочие поверхности для сидения были завалены одеждой.
Объяснение оказалось простым. В гости к хозяйской дочке пришли подружки. Пришли не с пустыми руками. Они решили достать из шкафов вещи, которые им надоели или почему-то перестали нравиться (например, потому что перестал нравиться мальчик, их подаривший), и поменяться друг с другом, а то, что никому не приглянётся, отправить в благотворительную организацию.
Мне, конечно, предложить девушкам на обмен было совершенно нечего, но они атаковали меня с уверениями: «Free market! Всё равно придётся отнести кому-нибудь! Бе-риии!» Так у меня появились отличные хипстерские кофточки, запринтованные футболочки и замечательное платье в «огурцах».
Теперь организую такой free market со своими знакомыми. Кстати, пора перетрясти наши запасы. Позвоню-ка подружкам…